Пароход - Страница 53

Но моряки и тут нашли выход. Они стали заранее записывать на магнитофон перевод всего текста на вьетнамский язык и передавать его во время демонстрации фильма через репродуктор. Получилось что-то вроде дублирования кинокартины.

Советские моряки отличились и художественной самодеятельностью. До этого она как-то не уживалась на теплоходе. Пробовали ее создать несколько раз, да так и успокоились на том, что на теплоходе талантов нет. А тут вдруг таланты объявились: один баянист, два плясуна, да двенадцать человек неплохого хора. Крепко волновались моряки перед первым концертом. Как-то примут его вьетнамские друзья?

Опасения были напрасны. С большим успехом проходили концерты по очереди в каждом трюме теплохода, пока он шел к северовьетнамскому порту Ко-Хой. Здесь высадка пассажиров. И снова происходили волнующие встречи. Когда моряки появлялись в порту, их первым делом окружала густая толпа ребятишек. Завязывался дружеский разговор. Ребята выкладывали все свои новости и с затаенным дыханием слушали рассказы о жизни советских школьников, о Москве, песню о которой они только что пели вместе с нашими моряками. После этого советские люди попадали в объятия взрослых вьетнамцев. И снова моряков засыпали вопросами.

Покидая берега Вьетнама, моряки увозили множество подарков вьетнамских друзей: шелковые косынки и платочки, кокосовые чашки, бамбуковые трубки и портреты президента Хо-Ши-Мина. Увозил теплоход и огромного слона — участника славных побед, носившего на себе пушки. Это был тоже подарок — от героической Народной Армии Вьетнама советскому народу.

«Архангельск» провожали громовыми криками «муон нам!» — что означает «ура!» Знакомые звуки любимой песни «Широка страна моя родная» лились из всех репродукторов порта. И советские моряки чувствовали, что они покидают страну настоящих друзей.

Пароход приходит в порт

После долгих месяцев плавания труженик моря возвращается в родной порт. Каменная стенка — мол — пересекает бухту. Сбоку от нее неширокий проход. Это ворота порта. С мостика раздается команда вахтенного помощника капитана: «Готовь якорь к отдаче!» На баке — у якорного устройства — уже возятся боцман и несколько матросов.

Якорное устройство — целое хозяйство. На носу парохода проходят сквозь палубу две широкие трубы. Они большими отверстиями выходят по обе стороны носа судна. Это якорные клюзы. Сквозь них проходят толстые цепи, на концах которых подвешены огромные якоря, весом иногда до 30 тонн.

Длина каждой цепи доходит до 300 метров. Специальной скобой цепь соединяется с веретеном якоря. Лапы якоря могут поворачиваться вокруг шарнирного валика. Когда такой якорь упадет на дно, лапы его вонзаются в грунт, как лемех плуга. Для подъема якоря служит специальная машина. Стоит она тут же, на палубе бака, и называют ее брашпилем.

Брашпиль втягивает якорь внутрь клюза, только лапы торчат наружу.

У брашпиля на горизонтальном валу насажено сразу четыре барабана. Два из них с гнездами для звеньев якорной цепи. Такие барабаны называют звездочками. Каждая звездочка может вращаться независимо от другой. Поэтому брашпиль способен работать и сразу на два якоря одновременно и на любой из них в отдельности.

Таким же образом могут работать два других, гладких барабана. Каждый из этих барабанов может тянуть трос при швартовке судна к причалу.

Когда отдают якорь, цепь свободно бежит по звездочке брашпиля. Здесь действует сила тяжести якоря и цепи. Но вот раздается команда: «Стоп, травить якорь!» Боцман поворачивает ручку тормоза — тормозная лента туго обтягивает вал брашпиля, останавливает его, и якорная цепь задерживается в выемках звездочки.

Якорное устройство. 1 — брашпиль; 2 — якорная цепь; 3 — стопор; 4 — цепные трубы; 5 — бортовой клюз; 6 — веретено якоря; 7 — лапы якоря.

Дело брашпиля — только выбирать якоря. Но удерживать на них пароход во время стоянки он не должен. Море иногда так разгуляется, что пароходу не устоять на месте. Его бросает из стороны в сторону, а якоря не пускают. Рывки цепи могут повредить брашпиль; так что не брашпиль удерживает судно на якорях, а особые палубные тормоза — стопоры.

Якорь-цепь зажимается в палубных стопорах, и рывки передаются не брашпилю, а стопору, крепко связанному с корпусом парохода. Пока якорь втянут в клюз, цепь тоже на стопоре. А где же находятся сотни метров цепи, когда якорь поднят? Они в цепном ящике под палубой. Собственно говоря, это не ящик, а небольшой отсек, перегороженный на два отделения: для цепей правого и левого якоря.

Вот и сейчас, при подходе к порту, боцман послал туда матроса посмотреть, не запутались ли якорные цепи.

Труженик моря входит в порт скромно, без всякого шума и торжественной музыки. О своем приходе он возвещает только протяжным гудком. Его не приветствует на берегу большая толпа встречающих. И направляется он не к нарядной пристани, а к причалу у складов порта.

Вот ворота порта уже позади. Капитан командует: «Малый вперед!» Капитан всегда сам выходит на мостик, когда шторм на море или судну угрожает опасность, когда приходит или уходит оно из порта.

Вахтенный помощник повернул рукоятку машинного телеграфа на «малый». И сразу отозвался звонок. До пристани еще далеко, но малый ход дают заранее. Уж слишком большой разгон у парохода.

— Лево руля, еще лево!

— Есть лево руля. — И рулевой быстро поворачивает штурвал.